Юлия Кулинченко - От топота копыт [СИ]
Медведь повел носом, и учуяв запахи, отшатнулся, злобно зарычав. Теперь мне было видно только кусочек его бока.
Почему они ничего не делают? Он же сейчас кинется! И от того, что тело онемевшее, вдвойне страшно. Предательское воображение тут же нарисовало картинку: зверь, с оскаленной пастью, примеряется как бы поудобнее отгрызть от меня кусок, а я даже шевельнуться не могу.
Всхлипнув, в ужасе зажмурилась.
– Тиш-ш-ш…. Спиш-ш-ш….
Накатило как всегда внезапно. Стоило лишь распахнуть глаза, как пространство вокруг оказалось пронизано цветными нитями. Ярко алые, словно приковывали зверя к развалинам. Длину «цепи» ограничивала разрушенная ограда, дальше зверь просто не ушел бы. От кобольда протянулись молочно-белые полосы, слегка подергивая, словно пробуя на прочность алые. Вот рыжеволосый, взмахнув руками, выкрикнул несколько слов на каком-то каркающем наречие, и медвежья цепь расплывшись впиталась в тело магика. Зверь с несвойственной ему прытью шарахнулся, хвала ветрам, в противоположную от нас сторону. Через минуту о нем напоминала лишь слегка примятая трава да далекий треск кустов.
Напряжение схлынуло и я наконец смогла вздохнуть полной грудью. Не успела порадоваться, что рассеиваться начало кобольдово колдовство, как меня сдернули с телеги. Шея понемногу начала поворачиваться и я сумела разглядеть как в дыру, видимо служившую теперь входом в замок, протащили Сарта и травника.
Хотя какой это замок, скорее просто большой дом. Возникало ощущение, что какой-то великан играл тут в городки. Словно от тяжелой биты, сложилось здание внутрь, просев вдобавок на один бок. Низенькие, едва мне по колено деревца, указывали на то, что еще пару-тройку зим назад тут вовсю кипела жизнь. Только-только успел лес свои права заявить, и потянуть к развалинам зеленые лапы древесной поросли. А ведь богатое было имение. Даже сейчас, на обломках, сохранились следы былой роскоши. Проглядывает кое-где вычурная лепнина. Белеет обветренным боком, чуть в стороне, почти целая конюшня. Крадется по стене, невесть как выжившая в лесу, капризная грифонья лоза. Видать и сад был когда-то богатый да ладный. А теперь только воронье над обломками мечется… Над головой раздалось недовольное карканье.
Кстати, а вороны-то тут что делают? До жилья ближайшего как до того края, куда Свий ветра не гонял. А птицы-то эти, к людям ближе обычно селятся.
Не знаю, почему меня так насторожили обычные серые разбойницы. Но чуялось в из криках что-то зловещее. Да и кружила стайка над одним местом, где-то в глубине развалин. О том, что могло привлечь птиц среди обжитых разбойниками камней, думать не хотелось. Образы на ум приходили самые что ни наесть мрачные и пугающие.
Долго любоваться окружающей красой не пришлось. Четверка мужиков попыталась меня подтащить ближе к входному провалу. Причем, если трое просто приподнимали за шею и копыта, то четвертый, свиев сын, вцепился мне в хвост! По боку больно скребанули мелкие камешки. Вместо возмущенного вопля из горла вырвался только неясный хрип. Я зажмурилась, справедливо рассудив, что завопить пока не удастся а иначе свое недовольство и не выскажешь. Хвала ветрам, что чувствительность еще не совсем вернулась. Предположить как будет болеть спина и то место откуда хвост растет, я даже не решилась. Себе дороже, заранее расстраиваться. Вот даже и плюс есть, нога больная тоже ничего не чувствует, а в нее как раз один из разбойников вцепился да знай себе дергает, что твой застрявший плуг по полю. И не болит конечность не капельки! Видать потом отыграется и с хвостом заодно совсем отвалится…
Как ни странно, внутри развалин оказалось довольно просторно. Наша разношерстная компания не стремилась пробиться вверх через все завалы, а наоборот, спускалась все ниже. Подземная часть дома сохранилась почти в полной целости, лишь пару раз дорогу перекрывали небольшие завалы. Один из них, разбойники , понукаемые кобольдом, споро разобрали, а другой предпочли обойти по соседнему коридору.
Вскоре, за очередным поворотом открылась высокая зала с растрескавшимся мозаичным полом. Свет проникал откуда-то сверху, из неровной округлой дыры в потолке. Я возблагодарила ветра, за то что привели нас к цели быстро. И не важно, что ничего хорошего мне эта цель не предвещает, главное, на сей момент я даже порадовалась, что моей несчастной шкурой наконец-то перестали вытирать пол, и что спутники если не здоровы, то хотя бы несомненно живы. Да и чувствовали они себя вполне прилично, хотя бы двигаться могли, а не статуями безмолвными стояли.
Сарт, которого как раз привязывали за руки к внушительному крюку на стене, ругался такими словами, что любого мертвого подняли бы. Травник наоборот, угрюмо молчал пока прилаживали веревку на соседний крюк, но как только его конвоиры немного расслабились ближайший тут же получил острым мысом граева сапога по колену. Правда, не знаю, на что рассчитывал парень, ибо стоило ему только рвануться в сторону, как подскочившие разбойники быстро вернули спутника на место, не забыв добавить пару внушительных зуботычин, для понятливости. Спутник молчать не стал, и через пару минут, видимо наслушавшийся кобольд, резко взмахнул руками в сторону пленников. Сразу стало тихо.
Глаза защипало и я разревелась от досады и бессилия. Чувствительность так и не вернулась и руки-ноги словно ватные не поддавались и на малость, при попытках пошевелиться. Меня даже не стреножили. Так и оставили валяться на полу напротив привязных парней.
– Не плачь, милая, тебе будет совсем не больно.
Участливый голос заставил вздрогнуть и в панике зажмуриться. Руки слегка щекотнуло и приоткрыв глаза, я увидела, как кобольд стряхивает с изогнутого ритуального ножа несколько тягучих капель крови. Вглядевшись, похолодела от ужаса. Из узких разрезов на моих запястьях, пульсирующими толчками вытекала кровь. Алый ручеек собирался в тонкую ложбинку процарапанную в камне. Поверх растрескавшейся мозаики наливалась красноватым свечением выбитая в полу пентаграмма.
Наклонившийся кобольд участливо заглянул в глаза и ухмыльнулся.
– Ничего, говорил же, не больно. Но не волнуйся, милая до мужичков твоих горластых тоже дело дойдет. Не плохая компания подобралась. Кентавра, карла, и почти человек. Вполне хватит, что бы открыть портал напрямую до моря…
Сарт с травником одновременно забились в путах. Грай, по-рыбьи, молча открывал рот, силясь преодолеть насланное магиком заклятие.
На смену страху пришло обреченное спокойствие. Вот она и оплата обозная высокая, и работа не пыльная. Даже не пришлось опальному магику жертву для колдовства отлавливать, сами пришли, ажно втроем! Бери тепленькими, и открывай портал докуда сил хватит. Попались как цыплята к ястребу в когти. И не вырваться теперь, не спрятаться. С каждой секундой с каждой каплей уходит жизнь. Еще немного и ничего уже нельзя будет изменить, но проклятое тело не слушается и предательская слабость не дает дотянуться и перехватить, пережать раны, хотя бы на немного продлив свое существование на этом свете.
